IV конвенция флейтистов в Париже

В начале ноября в Париже состоялась 4-ая конвенция флейтистов, организатором которой является проф. Пьер-Ив Арто. В рамках конвенции прошли многочисленные концерты, на которых можно было услышать как молодых лауреатов и их консерваторских профессоров, так и всемирно известных флейтистов, а так же поучаствовать в мастер-классах и посетить выставки. Все самые известные и неизвестные флейтовые производители привезли на выставку свои инструменты – флейты, головки, пикколо, барочные флейты. Музыкальные магазины тут же продавали ноты и записи. Всё вместе это заняло практически полностью 5 этажей Региональной Парижской Консерватории (CRR). Мастер-классы и концерты проходили часто параллельно, в одно и то же время в разных аудиториях. В коридорах можно было встретить самых знаменитых флейтистов, приехавших на конвенцию, таких как Винсан Люка, Тревор Вай, сэр Джеймс Гэлуэй… Среди этих имён выступал на конвенции и наш соотечественник – солист Метрополитен Опера в Нью-Йорке Денис Буряков.

Я расскажу о двух наиболее запомнившихся мне концертах.
3 ноября вечером выступал сэр Джеймс Гэлуэй, знаменитый английский флейтист ирландского происхождения. На концерт было очень тяжело попасть – все 500 мест в зале были заняты до последнего, в 4 ряда стояли стулья на сцене и тоже были все заняты. В зале была ужасная жара. Сэр Гэлуэй выступал в сопровождении пианиста профессора Филиппа Молля, в зале легко можно было узнать леди Джейн Гэлуэй. Сэр Джеймс исполнил большую программу из французских композиторов, и посветил её П. Таффанелю. Он вышел на сцену с двумя золотыми флейтами и сразу попросил публику не удивляться – мол, он поиграл сегодня на всех своих флейтах, но так и не смог определиться, на какой же из них он будет играть этим вечером. И точно, после первого же произведения он поменял инструмент, и дальше играл уже только на одной флейте. Особенно поражало в его игре качество и интенсивность звука, его объём и характерное Гэлуэевское вибрато. А так же, конечно, дуэт с пианистом Филиппом Моллем, вместе с которым они записали не один компакт-диск и выступали по всему миру. Такой гибкости в дуэте, где каждый предчувствует и назубок знает каждую следующую ноту другого – такое сейчас уже, конечно, редко встретишь…

Второй мне особенно запомнившийся концерт – это выступление солиста Берлинской Филармонии Эммануэля Пайю. На его концерт попасть было едва ли не сложнее чем на концерт Джеймса Гэлуэя! Уже за пол часа до начала в фойе набилась такая толпа, что передвигаться по консерватории было совершенно невозможно. Однако, в зал всё же поместились все, на сцене сзади за солистом прибавилось ещё 2 ряда стульев, и места хватило всем. Я никогда до этого не слышала Эммануэля Пайю в живую, и меня абсолютно поразил его светлый, объёмный, интенсивный звук, обладающий такой проекцией, что даже если ты и не хочешь, ты все равно его слушаешь, вникаешь во все детали, обращаешь внимание на все тонкости. Никто в зале не остался равнодушным от экспрессивной манеры исполнения. В концерте прозвучала Вторая, недавно открытая и изданная Баллада Франка Мартана (в оригинале написанная для саксофона, но переложенная самим автором для флейты); Ариозо Ленского из оперы “Евгений Онегин” Чайковского в переложении Guy Braunstein, а так же Фантазия Бриччиальди на темы из оперы Травиата. На бис Эммануэль Пайю исполнил Ариозо Ленского ещё раз – ещё более трагично и одиноко, – после чего весь зал бурно аплодировал стоя, наверняка не менее, чем 10 минут. После концерта была объявлена автограф-сессия, и все восторженные слушатели толпой ломанулись в аудиторию артиста. И только где-то спустя час Эммануэль Пайю вырвался из окружения поклонников и смог спокойно попить кофе в кругу друзей и знакомых, лишь изредка прерываясь для фото.

Неделю спустя после Конвенции, Пьер-Ив Арто приоткрыл мне немного организационную сторону мероприятия – чтобы организовать всё это ему потребовалось около 16 месяцев. Сам П.-И. Арто выступил на конвенции с концертом современной музыки. Чтобы Конвенция оставалась событием, в своём роде уникальном, было решено проводить её каждые четыре года, поскольку за это время появляются новые имена, новые сочинения, новые записи, происходят новые открытия в области музыковедения. Стало быть, следующая Конвенция пройдёт в Париже только в 2016 году.